Анна Никифоровна Коваленко - помогает понять увиденное: "26 лет живу в зоне отселения, а еще не видела ни насекомых-великанов, ни дерева-мутанта. Чертополох чертополохом. Ни кошка, ни собака, ни корова мутанта еще не родила".

Анна Никифоровна - одна из нескольких десятков чернобыльских самоселов. Вдвоем с мужем, как и другие жители "мертвой зоны", обрабатывают грядку возле дома. "А морковь у вас вырастает огромная или обычная?". Найти бы хоть что-нибудь, что подтвердило бы фантастические прогнозы ученых! Увы! "Морковь и свекла у нас растут маленькие, хотели бы, чтобы были больше. Но навоза нет - нечем подкормить землю". Чернобыль построено на тощих песчаных почвах. Две здешние семьи держат коров, рассказывает женщина. На их городах вырастают даже «синенькие». "Синенькие" - так здешние жители называют баклажаны - считаются "высшим пилотажем" у чернобыльских огородников.

За 26 лет, прошедших после взрыва на АЭС, больная чернобыльская земля одичала: издалека не отличить, где лес, где поле, где жили люди, - все заросло кустарниками, которые засевает ветер. Деревянные дома с заколоченными досками окнами (на Полесье люди жили немного) почернели от дождей и сливаются со стволами деревьев. Внутри полесские дома подобные, как близнецы. Большие глиняные печи, не топленые два десятилетия. Старая одежда, оборваны электрические провода. В некоторых висит на стене фотография, которую забыли снять.

В зоне отселения, до сих пор ограждена металлической сеткой (здешние жители называют ее "колючей проволокой") и в которую без спецразрешения не пропускают, живет 320 самоселов - тех, которые были эвакуированы, но вернулись на пораженную радиацией землю. В первые годы после аварии их было больше. Но возвращались преимущественно старики, поэтому за 26 лет многих не стало. Жители зоны друг о друге знают все. За 26 лет, прошедших после взрыва, на "мертвой" земли родилось двое детей. Первый малыш родился в 1987 году, об этом событии людям под большим секретом рассказали врачи. Ребенок появился в самом Чернобыле, в общежитии, где женщина работала комендантом. Сразу после родов ее с ребенком забрали в Киев. А вот Маричка Ведерникова, которой 25 августа исполнится 6 лет, живет на берегу Припяти в Чернобыле до сих пор. Ее мама, Лида Ведерникова, родила ребенка дома - роды принимал муж. "Девочка развивается нормально. Отец, Михаил, работает, мама работы не нашла". Маричка редко видит других детей. Малая, привыкшая к "взрослому" общества, и говорит по-взрослому. Лида держит для дочери корову, и животное пасется на берегах Припяти. "А как же хлеб, мясо?". Жителям зоны по четвергам развозят продукты питания, а в самом Чернобыле четыре продуктовых магазины, где продают самое необходимое (цены - почти как в Киеве). Дирекция "Чернобыльской зоны" - это своеобразная местная власть.

Вспоминая события 26-летней давности, люди, пережившие эвакуацию, плачут до сих пор. "Как это было?". Муж Анны Никифоровны долго молчит. "Казалось, началась война". Чернобыль выселяли 5 мая. Дети плакали. Старушки голосили. Улицам города бежали коровы, собаки, свиньи. Дорога от Чернобыля к Бородянке (это в 50 километрах от АЭС) была "забита" машинами и автобусами с эвакуированными - колонна двигалась черепашьим ходом. Военные с дозиметрами проверяли транспорт, зараженные машины направляли на обочину и мыли. "С моей улицы двое не захотели выселяться. Деда Василия сын через два месяца после аварии нашел в подвале, где тот скрывался. А бабушка вышла на огород полоть клубнику, и ее увидели с вертолета - делали облет. В чем была - так с огорода и забрали. Поселили в Бородянке в интернате для престарелых - так тогда делали со многими одинокими стариками, потому что жилья для всех не хватало. От отчаяния бабушка вскоре умерла".

То ли от стресса, или от радиации у людей пересыхали губы. Боли и усталости не чувствовали. Во многих до сих пор живет обида за неправду. "Говорили, едем на три дня, - рассказывает эвакуированная из Апачич Вера Николаевна Авраменко. - Муж на ходу резал скот". Госпожа Вера живет в ребенка - это "село на проволоке", т.е. село вдоль сетки, которая отгораживает "мертвую зону". В четырех километрах от Дитяток - выселено село Андреевка, где в заброшенных "радиоактивных" домах скрываются бомжи.

Вера Николаевна рассказывает, что могла уехать далеко от Чернобыля, но поселилась здесь, в 19 километрах от АЭС. Переехала бы, признается, в Апачичи, но в "мертвой зоне" нет школы, где могли бы учиться ее дети.

У каждого своя драма. Анна Никифоровна после выселения три месяца жила у чужих людей в Бородянке. Когда вернулась в родной дом - легла в постель и проспала подряд несколько суток - на чужбине она не спала, не ела. Первые три года их с мужем все выселяли из зоны, а затем оставили в покое, и они засадили огород. Вырвали сорняки вместе с землей, сожгли - вот и вся дезактивация.

За 19 лет в «Чернобыльской зоне» расплодились звери - кабаны, лоси. Кабаны прерывают непаханые поля. И бегают по центральным улицам города. Говорят, животные чувствуют, где есть радиация и где ее нет. Больше всего людям донимают волки. По селам бабки закрывают собак на ночь в конюшне или забирают домой - иначе наутро от животного останется ошейник - волки съедят.
Некоторые, кто не вернулся в родной дом живым, возвращается после смерти. На чернобыльском кладбище родные все чаще хоронят уроженцев этой земли - так завещают старушки. А с 26 апреля по 9 мая в зону - настоящее паломничество - люди приезжают навестить родные места.

Сотрудники Чернобыльской атомной станции говорят, что в зоне до сих пор есть опасные места, где радиация высокая. Атомщики считают, что одно дело - работать здесь посменно, совсем другое - жить. Пить местную воду, есть выращенный здесь урожай, собирать в лесах ягоды и белые грибы. Чернобыльская земля будет болеть не меньше 100 лет. Слушаю атомщиков и чувствую, как разболелась голова. Говорят, ничего страшного - "синдром зоны". Подсознательный страх человека за свою жизнь. Преодолеть его может разве что притяжение земли, на которой родился...

по материалам: abzac.org